Почему люди хотят БОЛЕТЬ
Поскольку каждого «больного» я знала относительно неплохо, начала анализировать их рассказы о болезни, о себе, о жизни. По большей части, этих моих знакомых объединял недостаток заботы мужа (жены), детей, родителей, друзей.
Иногда «болезнь» освобождала от неприятных повседневных обязанностей, но гораздо реже. Чаще я слышала их сетования на нелюбовь, незаметность для близких. А еще они видели, каким вниманием окружают друзья и родственники тяжело больных и, не отдавая себе отчета, хотели того же.
Это была попытка привлечения внимания от противного. Дескать, у тебя есть болезнь, и вон сколько людей жалеет. Я тоже хочу внимания и любви. Хочу… тяжело заболеть. Раком.
Будто подтверждая эту мысль, один человек посетовал как-то в письме (я тогда только вышла из комы и было понятно, что будут еще операции), что его недостаточно сильно любят.
«Тебе хорошо, о тебе все молятся, а я вот простыл и никому нет дела до меня».
Я тогда прочла и подумала: конечно, мне хорошо, что молятся и заботятся, но как можно завидовать тому, через что я прошла.
Оказывается можно.
Надо сказать, что совершенно необязательно этих людей на самом деле никто не любит и не ценит. Это ложь. Неосознанная, несознательная, но – ложь. Причина самообмана в том, что любовь и забота проявляются не настолько сильно, как им хотелось бы. И не тем образом, какой они воображают себе.
Зачастую так трансформируются воспоминания детства у чрезмерно впечатлительных личностей. Практически всех, кто родился и жил в эпоху СССР, работающие родители вынуждены были отдавать в ясли или детский сад. Иногда на пятидневку, то есть ребенок ночевал в детском учреждении всю рабочую неделю. А рабочая неделя еще в моем детстве была шестидневной.
Старшее поколение отлично помнит практически постоянную жизнь в казенных заведениях. С 1931 года страна работала по шестидневке и отдыхала 6-го, 12-го, 18-го, 24-го и 30-го числа каждого месяца и 1 марта. С началом Великой Отечественной войны все выходные и праздничные дни были отменены, отпусков не было.
Граждане СССР работали семь дней в неделю, то есть круглый год. 5 марта 1944 года вышло постановление о предоставлении подросткам младше 16 лет еженедельного дня отдыха и отпусков. 1960 году рабочая неделя снова стала семичасовой шестидневкой. Спустя семь лет работающие граждане (других не было, тунеядство преследовалось по закону) получили еще один выходной день.
Поступив в школу, эти дети автоматически оставались на продленку, а когда вечером возвращались домой, усталые мамы и папы занимались домашними делами да готовились к следующему рабочему дню. Летом детей отправляли в пионерские лагеря (желательно на все три месяца), а родители успевали съездить в отпуск.
Словом, родители начинали обращать внимание на ребенка только тогда, когда те заболевали.
Кто-то из них (чаще, конечно, мать) брал больничный и оставался с ним дома. Чем сильнее заболеешь, тем дольше будешь окружен вниманием и маминой заботой.
«Я начал прямо по алфавиту. Прочитал об анемии – и убедился, что она у меня есть и что обострение должно наступить недели через две. Брайтовой болезнью, как я с облегчением установил, я страдал лишь в легкой форме, и, будь у меня она одна, я мог бы надеяться прожить еще несколько лет. Воспаление легких оказалось у меня с серьезными осложнениями, а грудная жаба была, судя по всему, врожденной. Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка.
Вначале я даже обиделся: в этом было что-то оскорбительное. С чего это вдруг у меня нет родильной горячки? С чего это вдруг я ею обойден? Однако спустя несколько минут моя ненасытность была побеждена более достойными чувствами. Я стал утешать себя, что у меня есть все другие болезни, какие только знает медицина, устыдился своего эгоизма и решил обойтись без родильной горячки. Зато тифозная горячка совсем меня скрутила, и я этим удовлетворился, тем более что ящуром я страдал, очевидно, с детства. Ящуром книга заканчивалась, и я решил, что больше мне уж ничто не угрожает». Джером К. Джером «Трое в лодке (не считая собаки)»
Однажды моя обладающая отличным чувством юмора, решительная, совершенно не склонная к рефлексии и ипохондрии подруга (пишу об этом с ее разрешения) заподозрила у себя рак. Некоторое время она уговаривала себя прекратить паниковать, заняться проектами, которых у нее всегда было огромное множество. Но что бы она ни делала, странное чувство присутствия в ее жизни тяжелой болезни не исчезало.
Поняв, что не успокоится, она отправилась в лабораторию, где сдала все надлежащие анализы. Вернулась домой, никому ничего не рассказывая. Нелегкое время ожидания проживала одна.
Когда пришли результаты, оказалось, что она здорова. Но спокойнее ей не стало.
Автор -Мария СВЕШНИКОВА
Не понятно, отчего тогда хвастаются своими болезнями. Замечали? С такой гордостью говорит: «…мама начала в 70 лет ходить по врачам, а я в 40…», «…ой, нет-нет, я этого не ем и того, я таблетками питаюсь, вон их сколько – пол чемодана…», «…да? А мне вообще в 17 лет еще поставили ТАКОЙ диагноз… я же с детства так страдаю…». л. Солженицин в «Раковом корпусе» описал сцену, в которой онкологические больные хвастаются своими операциями, соревнуются кто больнее. Даже стоя одной ногой в могиле, пытаются взобраться на пьедестал.
ЕСЛИ БЫ ВЫ ХОТЕЛИ БЫТЬ ЗДОРОВЫМ-ВЫ БЫ ИМ СТАЛИ
https://youtu.be/-4QoV0a5Mrw